Дело было в Питере. Кинчев с Гребенщиковым жестоко набухались, поругались, аж до драки дошло... Просыпается Кинчев в какой-то канаве. Три часа ночи. Место глухое, безлюдное, вокруг - ни огонька. Кое-как выбрался на дорогу, встал посреди, думает - в какую сторону ковылять. Вдруг видит - грузовичок едет. Стал Кинчев стопить его...
А за рулем сидел старый алисоман. Не признал он в грязном оборванном мужике с синяком под глазом своего кумира.
- Что это за шоссе? - спрашивает Кинчев у водилы.
- Трасса "Е-95" - отвечает.
- Да? Ну давай, это, до Крымского моста подбрось! Ну... на Неве который.
Тут водила-алисоман узнал-таки Кинчева, пригласил в кабину, пообещал прям туда и доставить. В бардачке по такому случаю пузырь нашелся - короче, поехали, водитель Кинчеварасспрашивает о том, о сем. Так за разговором и не заметили онимужика, пытавшегося на четвереньках переползти дорогу. В последний момент водила все же затормозил, но было поздно - грузовичок отбросил мужика метров на пятнадцать в восточном направлении.
- .. твою мать, человека убили! -  пробормотал водитель.
 Выскочили они с Кинчевым из машины, подошли к пострадавшему. Смотрят - вроде жив. Взяли его за руки - за ноги, тащат к машине. Тут мужик очнулся, поглядел на все это и простонал:
- Моя смерть ездит в черной машине... - увидев кинчевский фингал, - с голубым огоньком...

  Как-то раз БГ, изрядно нетрезвого, потянуло на баб. Вышел он прогуляться, зашел в ближайший скверик, видит - девушка на скамейке сидит, такая пухленькая, лохматая. "Во! - обрадовался БГ, - как раз в моем вкусе! Ишь, как скорчилась, поди, плохо ей, надо подойти, утешить!"
 Захотел Гребенщиков для пущего эффекта выдать ей какую-нибудь фразу из своего репертуара, но, как назло, хмель вышиб из его головы все тексты. Вспоминался почему-то только Кинчев. Ну и подходит БГ к девушке и говорит, нежно так:
- Иди ко мне!
"Фу, черт!, - подумал Глеб Самойлов, вытаскивая шприц из вены, - то ли меня глючит, то ли Костя совсем охренел - мало того, что постригся налысо, так еще и на опиум педалит!"